Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей
части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Нельзя сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок, в котором, как в могиле, исчезали всякие куски. Этот не весьма замысловатый дар природы сделался для него источником живейших наслаждений. Каждый
день с раннего утра он отправлялся в поход по городу и поднюхивал запахи, вылетавшие из обывательских кухонь. В короткое время обоняние его было до такой степени изощрено, что он мог безошибочно угадать составные
части самого сложного фарша.
— И будете вы платить мне дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его начетверо: одну
часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего
дела нет!
Хотя же в Российской Державе законами изобильно, но все таковые по разным
делам разбрелись, и даже весьма уповательно, что большая их
часть в бывшие пожары сгорела.
Она только что пыталась сделать то, что пыталась сделать уже десятый раз в эти три
дня: отобрать детские и свои вещи, которые она увезет к матери, — и опять не могла на это решиться; но и теперь, как в прежние раза, она говорила себе, что это не может так остаться, что она должна предпринять что-нибудь, наказать, осрамить его, отомстить ему хоть малою
частью той боли, которую он ей сделал.
Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время, после родов жены, когда он жил в Москве без
дела, Левину всё
чаще и
чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
Для того чтобы всегда вести свои
дела в порядке, он, смотря по обстоятельствам,
чаще или реже, раз пять в год, уединялся и приводил в ясность все свои
дела. Он называл это посчитаться, или faire la lessive. [сделать стирку.]
Левин хотел сказать брату о своем намерении жениться и спросить его совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольно покровительственный тон, с которым брат расспрашивал его о хозяйственных
делах (материнское имение их было неделеное, и Левин заведывал обеими
частями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить с братом о своем решении жениться.
И потому, решив
разделить приданое на две
части, большое и малое приданое, княгиня согласилась сделать свадьбу до поста.
Он только передал нужные для Алексея Александровича деньги и дал краткий отчет о состоянии
дел, которые были не совсем хороши, так как случилось, что нынешний год вследствие
частых выездов было прожито больше, и был дефицит.
После этого Кити с невольною улыбкой умиления вспомнила сконфуженность своего мужа, его неоднократные неловкие подходы к занимавшему его
делу, и как он наконец, придумав одно единственное средство, не оскорбив, помочь Долли, предложил Кити отдать ей свою
часть именья, о чем она прежде не догадалась.
— Да как вам сказать, Афанасий Васильевич? Я не знаю, лучше ли мои обстоятельства. Мне досталось всего пя<тьдесят> душ крестьян и тридцать тысяч денег, которыми я должен был расплатиться с
частью моих долгов, — и у меня вновь ровно ничего. А главное
дело, что
дело по этому завещанью самое нечистое. Тут, Афанасий Васильевич, завелись такие мошенничества! Я вам сейчас расскажу, и вы подивитесь, что такое делается. Этот Чичиков…
Следить, разобрать по
частям и, поймавши все нити запутаннейшего
дела, разъяснить его — это было его
дело.
Оставил мелочи, обратил вниманье на главные
части, уменьшил барщину, убавил
дни работы на себя, прибавил времени мужикам работать на них самих и думал, что теперь
дела пойдут наиотличнейшим порядком.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая
часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и
дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
Дай оглянусь. Простите ж, сени,
Где
дни мои текли в глуши,
Исполнены страстей и лени
И снов задумчивой души.
А ты, младое вдохновенье,
Волнуй мое воображенье,
Дремоту сердца оживляй,
В мой угол
чаще прилетай,
Не дай остыть душе поэта,
Ожесточиться, очерстветь
И наконец окаменеть
В мертвящем упоенье света,
В сем омуте, где с вами я
Купаюсь, милые друзья!
Запорожцы не любили иметь
дело с крепостями, вести осады была не их
часть.
Но эти
дни норда выманивали Лонгрена из его маленького теплого дома
чаще, чем солнце, забрасывающее в ясную погоду море и Каперну покрывалами воздушного золота.
Когда на другой
день стало светать, корабль был далеко от Каперны.
Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье…
Поэтому только в хорошие
дни, утром, когда окружающая дорогу
чаща полна солнечным ливнем, цветами и тишиной, так что впечатлительности Ассоль не грозили фантомы [Фантом — привидение, призрак.] воображения, Лонгрен отпускал ее в город.
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на
деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего ходить — вот пример: в нашей-то
части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела
дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по
делу видно…
Когда на другое утро, ровно в одиннадцать часов, Раскольников вошел в дом — й
части, в отделение пристава следственных
дел, и попросил доложить о себе Порфирию Петровичу, то он даже удивился тому, как долго не принимали его: прошло по крайней мере десять минут, пока его позвали.
— Жалею весьма и весьма, что нахожу вас в таком положении, — начал он снова, с усилием прерывая молчание. — Если б знал о вашем нездоровье, зашел бы раньше. Но, знаете, хлопоты!.. Имею к тому же весьма важное
дело по моей адвокатской
части в сенате. Не упоминаю уже о тех заботах, которые и вы угадаете. Ваших, то есть мамашу и сестрицу, жду с часу на час…
Кулигин. Никакой я грубости вам, сударь, не делаю, а говорю вам потому, что, может быть, вы и вздумаете когда что-нибудь для города сделать. Силы у вас, ваше степенство, много; была б только воля на доброе
дело. Вот хоть бы теперь то возьмем: у нас грозы
частые, а не заведем мы громовых отводов.
Гораздо
чаще своего брата посещал Базарова Николай Петрович; он бы каждый
день приходил, как он выражался «учиться», если бы хлопоты по хозяйству не отвлекали его.
В город Анна Сергеевна являлась очень редко, большею
частью по
делам, и то ненадолго.
— А я думаю: я вот лежу здесь под стогом… Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где
дела до меня нет; и
часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностию, где меня не было и не будет… А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, чего-то хочет тоже… Что за безобразие! Что за пустяки!
Он не слышал, что где-то в доме хлопают двери
чаще или сильнее, чем всегда, и не чувствовал, что смерть Толстого его огорчила. В этот
день утром он выступал в суде по
делу о взыскании семи тысяч трехсот рублей, и ему показалось, что иск был признан правильным только потому, что его противник защищался слабо, а судьи слушали
дело невнимательно, решили торопливо.
Было очень приятно напомнить себе, что, закончив это
дело, он освобождается от неизбежности
частых встреч с Еленой, которая уже несколько тяготила своей близостью, а иногда и обижала слишком бесцеремонным, слишком фамильярным отношением к нему.
Как-то
днем, в стороне бульвара началась очень злая и
частая пальба. Лаврушку с его чумазым товарищем послали посмотреть: что там? Минут через двадцать чумазый привел его в кухню облитого кровью, — ему прострелили левую руку выше локтя. Голый до пояса, он сидел на табурете, весь бок был в крови, — казалось, что с бока его содрана кожа. По бледному лицу Лаврушки текли слезы, подбородок дрожал, стучали зубы. Студент Панфилов, перевязывая рану, уговаривал его...
Сверху спускалась Лидия. Она садилась в угол, за роялью, и чужими глазами смотрела оттуда, кутая, по привычке, грудь свою газовым шарфом. Шарф был синий, от него на нижнюю
часть лица ее ложились неприятные тени. Клим был доволен, что она молчит, чувствуя, что, если б она заговорила, он стал бы возражать ей.
Днем и при людях он не любил ее.
Жизнь становилась все более щедрой событиями, каждый
день чувствовался кануном новой драмы. Тон либеральных газет звучал ворчливей, смелее, споры — ожесточенней, деятельность политических партий — лихорадочнее, и все
чаще Самгин слышал слова...
В воскресенье и в праздничные
дни тоже не унимались эти трудолюбивые муравьи: тогда стук ножей на кухне раздавался
чаще и сильнее; баба совершала несколько раз путешествие из амбара в кухню с двойным количеством муки и яиц; на птичьем дворе было более стонов и кровопролитий.
И Боже мой, какими знаниями поменялись они в хозяйственном
деле, не по одной только кулинарной
части, но и по
части холста, ниток, шитья, мытья белья, платьев, чистки блонд, кружев, перчаток, выведения пятен из разных материй, также употребления разных домашних лекарственных составов, трав — всего, что внесли в известную сферу жизни наблюдательный ум и вековые опыты!
В Швейцарии они перебывали везде, куда ездят путешественники. Но
чаще и с большей любовью останавливались в мало посещаемых затишьях. Их, или, по крайней мере, Штольца, так занимало «свое собственное
дело», что они утомлялись от путешествия, которое для них отодвигалось на второй план.
Но через
день, через два прошло и это, и, когда Вера являлась к бабушке, она была равнодушна, даже умеренно весела, только
чаще прежнего запиралась у себя и долее обыкновенного горел у ней огонь в комнате по ночам.
Он поминутно останавливался и только при блеске молнии делал несколько шагов вперед. Он знал, что тут была где-то, на
дне обрыва, беседка, когда еще кусты и деревья, росшие по обрыву, составляли
часть сада.
Играя с тетками, я служил, говорю, твоему
делу, то есть пробуждению страсти в твоей мраморной кузине, с тою только разницею, что без тебя это
дело пошло было впрок. Итальянец, граф Милари, должно быть, служит по этой же
части, то есть развивает страсти в женщинах, и едва ли не успешнее тебя. Он повадился ездить в те же
дни и часы, когда мы играли в карты, а Николай Васильевич не нарадовался, глядя на свое семейное счастье.
Позовет ли его опекун посмотреть, как молотят рожь, или как валяют сукно на фабрике, как белят полотна, — он увертывался и забирался на бельведер смотреть оттуда в лес или шел на реку, в кусты, в
чащу, смотрел, как возятся насекомые, остро глядел, куда порхнула птичка, какая она, куда села, как почесала носик; поймает ежа и возится с ним; с мальчишками удит рыбу целый
день или слушает полоумного старика, который живет в землянке у околицы, как он рассказывает про «Пугача», — жадно слушает подробности жестоких мук, казней и смотрит прямо ему в рот без зубов и в глубокие впадины потухающих глаз.
Она немного отдохнула, открыв все Райскому и Тушину. Ей стало будто покойнее. Она сбросила
часть тяжести, как моряки в бурю бросают
часть груза, чтоб облегчить корабль. Но самый тяжелый груз был на
дне души, и ладья ее сидела в воде глубоко, черпала бортами и могла, при новом ожидаемом шквале, черпнуть и не встать больше.
В ожидании какого-нибудь серьезного труда, какой могла дать ей жизнь со временем, по ее уму и силам, она положила не избегать никакого
дела, какое представится около нее, как бы оно просто и мелко ни было, — находя, что, под презрением к мелкому, обыденному
делу и под мнимым ожиданием или изобретением какого-то нового, еще небывалого труда и
дела, кроется у большей
части просто лень или неспособность, или, наконец, больное и смешное самолюбие — ставить самих себя выше своего ума и сил.
Он принадлежал Петербургу и свету, и его трудно было бы представить себе где-нибудь в другом городе, кроме Петербурга, и в другой сфере, кроме света, то есть известного высшего слоя петербургского населения, хотя у него есть и служба, и свои
дела, но его
чаще всего встречаешь в большей
части гостиных, утром — с визитами, на обедах, на вечерах: на последних всегда за картами.
В семействе тетки и близкие старики и старухи часто при ней гадали ей, в том или другом искателе, мужа: то посланник являлся
чаще других в дом, то недавно отличившийся генерал, а однажды серьезно поговаривали об одном старике, иностранце, потомке королевского, угасшего рода. Она молчит и смотрит беззаботно, как будто
дело идет не о ней.
И надо было бы тотчас бежать, то есть забывать Веру. Он и исполнил
часть своей программы. Поехал в город кое-что купить в дорогу. На улице он встретил губернатора. Тот упрекнул его, что давно не видать? Райский отозвался нездоровьем и сказал, что уезжает на
днях.
— Тебе шестнадцатый год, — продолжал опекун, — пора о
деле подумать, а ты до сих пор, как я вижу, еще не подумал, по какой
части пойдешь в университете и в службе. По военной трудно: у тебя небольшое состояние, а служить ты по своей фамилии должен в гвардии.
Еще вчера я вырезал из газеты адрес — объявление «судебного пристава при С.-Петербургском мировом съезде» и проч., и проч. о том, что «девятнадцатого сего сентября, в двенадцать часов утра, Казанской
части, такого-то участка и т. д., и т. д., в доме № такой-то, будет продаваться движимое имущество г-жи Лебрехт» и что «опись, оценку и продаваемое имущество можно рассмотреть в
день продажи» и т. д., и т. д.
Раз заведя, я был уверен, что проношу долго; я два с половиной года нарочно учился носить платье и открыл даже секрет: чтобы платье было всегда ново и не изнашивалось, надо чистить его щеткой сколь возможно
чаще, раз по пяти и шести в
день.
Если не половина, то все же несомненно некоторая
часть наследства могла бы и теперь следовать Версилову, даже при самом щекотливом взгляде на
дело, тем более что документ не имел решительного значения, а процесс им уже выигран.
Я
разделил их на десять
частей и решил поставить десять ставок сряду на zero, [Ноль (франц.).] каждую в четыре полуимпериала, одну за другой.
Тут бы следовало, кажется, говорить о
деле, но губернатор просил прежде отдохнуть, бог ведает от каких подвигов, и потом уже возобновить разговор, а сам скрылся. Первая
часть свидания прошла, по уговору, стоя.